Мифология «православного» сталинизма и клевета на Белое движение

Думаю, что ни один здравомыслящий православный человек, и даже просто патриотически настроенный русский, не станет оспаривать утверждения, что вся русская история после 1917 г . – для подлинно русских людей – это сопротивление антирусским силам и преодоление последствий этого самого злополучного 17-го года. В этом смысле, русская история, начиная со 2 марта 1917 г ., то есть с так называемого «отречения» Св. Царя Николая II – это прежде всего история Русского Национально-Освободительного Движения. История борьбы за русскую Россию.

Вопрос о том, как, под чьим руководством и какими методами русский народ, в лице своих лучших сынов и дочерей, вел эту борьбу, является чрезвычайно важным для современного Русского Патриотического движения. И с величайшей скорбью приходится признать, что в настоящий момент, к сожалению, ясного представления об этом у многих современных патриотов нет. И прежде всего, нет осознания непрерывности и преемственности русской борьбы за национальное освобождение. И такое положение вещей отнюдь не случайно.

Не следует думать, что такие вопросы, как историческая и идеологическая преемственность, легитимность нашей деятельности и, наконец, ее духовные основы, являются второстепенными. Большевицкий тезис, что «бытие определяет сознание», принципиально неверен. То есть, на практике, губителен. Не наша жизнь формирует наше сознание, а сознание определяет то, как и где мы живем. Следовательно, важнейшая битва, так сказать, битва битв – это сражение за сознание; сознание каждого отдельного человека, и сознание всего общества в целом.

В свое время Дж. Оруэлл дал формулу, суть которой такова: кто контролирует прошлое – тот контролирует будущее. Тот, кто пишет историю, одновременно вырисовывает этим эскиз будущего. Именно поэтому нам, православным русским националистам и монархистам, следует очень бережно хранить память о нашем историческом прошлом, и пресекать всякую попытку его искажения. Ибо лишиться русской истории – это значит искалечить русское будущее.

Как это, увы, нередко бывает, суть проблемы первыми ухватили наши враги. И приняли меры.

О том, как враждебные нам силы разлагают Патриотическое движение, говорится обыкновенно довольно много (хотя, к сожалению, по делу говорится как раз крайне мало). Разного рода «тресты», если судить по практическим результатам, отнюдь не канули в прошлое. Об одном из них – идеологической диверсии, направленной на раскол единого стана православных патриотов и реабилитацию большевицкого режима (в его сталинской версии), сегодня назрела настоятельная необходимость сказать несколько слов.

Основы мифологии «православного» сталинизма

"Гомером", который создал уродливый эпос лжеправославного сталинизма, по праву и вне всякого сомнения, может быть назван Олег Анатольевич Платонов. Будучи известным в патриотических кругах автором, именно он в своей монументальной (если говорить об объемах бумаги) работе под общим названием «Терновый венец России» изложил основные положения вышеназванной мифологии. Которые, увы, были некритически восприняты очень и очень многими людьми. Вкратце, суть их такова:

1) В 1917 г ., вследствие жидомасонского заговора, пало Русское Самодержавие. Людей, готовых встать на его защиту, почти не нашлось. В скором времени в России, в наступившей Смуте, начинается борьба между масонским либеральным лагерем и большевиками, которая вскоре вылилась в гражданскую войну. Первые и создали Белое движение. О.А. Платонов: «Белое движение по своей сути было такой же антинародной силой, как и большевизм. Так же, как и большевизм, оно не пользовалось широкой поддержкой, а опиралось на довольно узкие слои населения».

2) Белое движение было однозначно антимонархическим и по духу своему безбожным. В сущности, это белые были ничуть не лучше большевиков, и даже в чем-то хуже. Платонов: «Идеология Белого движения – продолжение либерально-масонской идеологии Временного правительства… Белые генералы по своим убеждениям являлись сторонниками космополитической республики, ни один из них не выступал за сохранение традиционного государственного строя России – Православной монархии, а только она одна могла в то время объединить широкие массы русских людей».

3) Большевизм – это «чумная бацилла», которая так же, как и Белое движение, связано с масонством. То есть в гражданскую войну воевали масоны с масонами и жиды с жидами. Однако в отличие от белых, среди красных нашлись лица, которые оказались способными к последующей эволюции в национальном и даже православно-монархическом направлении. И первым среди них, вождем и учителем, был, само собой, И.В. Сталин.

4) Истребив в 1930-е гг. еврейскую ленинскую гвардию - «еврейских большевиков», Сталин направляет страну на путь национального развития. Своего апогея его деятельность достигает в послевоенное время, когда Православная Церковь получает свободу, или что-то около того. Возрождается русская культура и русский патриотизм, и наступает не то что советский термидор, а прямо «возрождение монархии». Страна близка к окончательному изживанию большевизма.

5) Не случилось этого из-за того, что И.В. Сталин умер; а возможно, и был убит – откуда-то вновь возникшими «еврейскими большевиками». После этого начинается возрождение большевизма, Россия была возвращена вновь в положение оккупированной территории, и в итоге это привело к катастрофе 1991-1993 гг.

Очерченный остов идеологии «православного» сталинизма густо окутан иными многоразличными мифами. Причем – надо отдать должное – творцом большинства из них О.А. Платонов не является, это уже творческое развитие его учения «православными сталинистами». Тут и сказка про то, что юный Джугашвили пошел в большевицкую партию чуть ли не по благословению некоего старца, дабы спасти Россию. И всегда был глубоко верующим православным человеком. Мол, грабил банки, убивал людей и морщился, так противно было; но ничего, «за послушание» пришлось, ничего не поделаешь, чтобы потом уничтожить врагов России сверху. И мифический текст «православного завещания» Сталина сочинили. Другие мифы исходят из собственно коммунистических кругов, от реликтовых персонажей вроде Нины Андреевой – такова, например, вымышленная речь Черчилля, в которой он нахваливает Сталина и рассуждает о том, как счастлива была при нем Россия, и т.п.

Главными же в этой идеологической схеме являются две идеи:

1) Искажение исторического преемства. Наследником православной, исторической России является не Русское Сопротивление – Белое Движение в России и Зарубежье, а сталинский СССР. Сталинизм рассматривается как национально-русская форма социально-государственной организации, а не как антирусский оккупационный режим.

2) И практический вывод из этого: возможность, причем возможность на грани объективной необходимости, эволюции антихристианского антирусского режима в православную государственность. Что предполагает, на определенном этапе, сотрудничество патриотов с таким государством, с целью содействия такой позитивной эволюции. То есть вместо непримиримой борьбы – коллаборационизм.

Но прежде, чем привести примеры практической реализации этой порочной идеологии, рассмотрим некоторые исторические факты, опровергающие ложь «православного» сталинизма.

«Отречение» Государя Императора Николая II и русское общество: кто виноват?

В настоящий момент даже среди многих искренних православных патриотов стало уже общепринятым мнение: Царя предали генералы. Те самые генералы, которые впоследствии стали белыми.

Когда же возникает вполне логичный вопрос относительно того, как же можно на всех вождей Белого движения возлагать вину нескольких личностей (генералов Алексеева и Корнилова – но и относительно их вины надо бы еще разобраться), то звучит ответ: даже если они и не участвовали в заговоре против Государя, то все равно виноваты, так как не встали на его защиту. То есть нарушили присягу, предали Царя и народ, они предатели и т.д. и т.п.

Допустим, что это так. Однако прежде, чем осуждать царских генералов, задумаемся над следующим: а должен ли был кто-то в тот момент, кроме них, встать на защиту Православной Монархии?

Во-первых, поскольку речь шла о судьбе Православного Царства – Удерживающего (2 Фес. 2:7), то прежде всех прочих свое слово в защиту Самодержавия должно было сказать Священноначалие Русской Церкви. С какими же словами обратился, после так называемого «отречения» Государя, Святейший Синод к русскому народ? Слова эти известны. Когда, после коленопреклоненной просьбы Керенского, и Великий Князь Михаил Александрович подписал так называемое «отречение», Синод так напутствовал весь русский народ своим «Обращением…»:

«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути. Возлюбленные чада Святой Православной Церкви! Временное Правительство вступило в управление страной в тяжкую историческую минуту… ради счастья Родины оставьте в это великое историческое время всякие распри и несогласия, объединитесь в братской любви на благо России, доверьтесь Временному Правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы».

Святейший Синод этим обращением 1) подтвердил законность «отречения» Св. Царя и 2) благословил всех православных русских людей, оставив «всякие распри», объединиться вокруг Временного Правительства.

И если современные сверхрьяные монархисты называют «мерзавцами» и «предателями» белых, среди которых не все поддерживали идею реставрации монархии, то что они скажут о составе Святейшего Синода, который принял это выше процитированное «Обращение…»? Что, по мнению таких «верноподданных» задним числом, вроде О.А. Платонова, следовало бы сделать с такими архиереями? Но прежде, чем давать ответ на этот вопрос, вспомним, что среди подписавших этот документ были и свт. Тихон, будущий Патриарх Всероссийский, и свщмч. Владимир, Митрополит Киевский. Дерзнут ли «православные» сталинисты осуждать их? А если нет, то почему они столь категоричны по отношению к белым генералам, а с ними вместе и ко всему Белому Движению?

Во-вторых, почему в те переломные, трагические дни в 1917 г . никак себя не проявили иные представители Династии Романовых? Где был будущий самозваный «император» Кирилл, известно, как и то, что члены его семьи с большевиками дружили и были отпущены ими на белую территорию. А что сказать об остальных Романовых, которые дали письменные подписки о присоединении к отказу Великого Князя Михаила Александровича? И можем ли мы их за это винить?

И вот только после того, как мы ответим на вышеперечисленные вопросы, нам следует уже рассуждать о том, почему в феврале-марте 1917 г . те или иные русские генералы, русские офицеры, которые вскоре, с захватом власти богоборцами-большевиками, положат начало Белому Движению, не вступились за Царя. Лег ли на них грех цареотступничества? Безусловно. Но не на них одних, а на весь русский народ (хотя и были, разумеется, многие личные исключения). В том числе лег и на тех, кто в самом скором времени засвидетельствует страданиями и смертью свою верность Христу. Слова Св. Царя-Мученика Николая II – «кругом измена и трусость и обман» – были буквальной реальностью тех дней. И предательство Помазанника Божия, совершавшееся тогда в России, было во многом схожим с тем отступлением от Христа, которое постигло большинство учеников Господних. Вспомним пример Св. Апостола Петра: «И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека…И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько» (Мф. 26:72, 75). Лишь оказавшись вовне – сначала вне Православной Империи, а потом и вне самой русской земли, многие стали «плакать горько», раскаиваясь в своем отречении от Государя.

Но не будем забывать, что, несмотря на свое отречение, св. Апостол Петр остался Апостолом, причем Апостолом первоверховным. Грех может быть омыт покаянием. А борьба за восстановление национальной России – разве это нельзя рассматривать, если говорить о духовном ее содержании, как акт деятельного покаяния? Конечно, к такому уровню осознания Белой борьбы многие ее участники пришли не сразу, но в большинстве своем, со временем, все же пришли.

Где-то была измена. Кто-то прямо изменил Царю, но сознательных изменников было немного. Кто-то просто был введен в заблуждение массированной антицарской пропагандой, кто-то боялся что-то делать, предпочитая «отсидеться». Многие были обмануты; обманут, несомненно, был и сам Государь Император, что его отречения «требуют армия и народ». Обманывался и Святейший Синод, утративший понимание православной симфонии и удерживающей власти православного Царя. И мудрено ли, что обмануто оказалось и русское офицерство?

Кто осудит русского воина, который, узнав об отречении Государя, о том, что в стране, в соответствии с его Государевой волей, правит Временное Правительство да еще и с благословения Священноначалия Русской Церкви, – не поднялся сразу на защиту Императора? Разобраться ведь в один момент в том, что произошло, было очень не просто. Новая революционная действительность, порожденная переворотам, была первоначально завернута в тогу легитимного правопреемства. Формально она была законной властью, вдруг возникшей данностью, которую надо было учитывать. То, что она основана на безбожном антирусском заговоре и на лжи, станет известно позже. И даже не то чтобы станет достоверно известно, а выявиться из реальных дел. Даже нам, живущим 90 лет спустя после тех событий, когда уже открыты многие архивы, произведены основательные исследования, непросто бывает разобраться в случившемся тогда. Как же можно обвинять русское офицерство в том, что оно не смогло сориентироваться в течение нескольких дней или недель?

Грех предательства не является только лишь неким «генеральским» грехом. Он лежит почти на всех русских людях, за исключением считанных единиц. И потому тем безумцам, которые любят рассуждать, что они бы «этих белых» «пристрелили», и что это долг всякого «порядочного человека», следует понимать: «пристреливать» им бы пришлось почти всех русских людей, начиная со Святейшего Синода и Династии Романовых. А поскольку многие члены Синода, а также представители Династии ныне прославлены в лике Свв. Новомучеников и Исповедников, то таким виртуальным «стрелкам» надо бы задуматься: какого они духа? Да, не белогвардейского, это уж точно. Но и однозначно не христианского.

С кем была Православная Церковь?

О.А. Платонову мы также обязаны еще одним мифом: Православная Церковь, и ее Первосвятитель – Св. Патриарх Тихон, Белое Движение не благословили, и вообще относились к нему негативно. Платонов утверждает: «Безусловно, Патриарх Тихон знал о безбожии значительной части офицеров Белой армии, знал он и о масонском окружении (или даже личной принадлежности к масонским ложам) многих руководителей Белого движения. По-видимому, именно поэтому он отказался благословить Белое движение».

То, что атеисты среди белых были, не секрет. Как были они и за полвека до того в Русской Армии. Но вот только не понятно: а что значит «значительная часть»? Половина? Треть? Сто, двести человек, или всего один? И если среди белых было так много безбожников, почему они пели: «Смело мы в бой пойдем/ За Русь Святую…»? Почему у них были полковые священники? Почему именно на белых территориях сформировалось Временное Высшее Церковное Управление? Почему Деникин и Врангель регулярно исповедовались и причащались? (О генерале Дитерихсе тоже стоило бы вспомнить). Почему атаман Семенов, очистив от большевиков Забайкалье, восстановил все дореволюционные права и привилегии Православной Церкви на подконтрольной ему территории? Почему Адмирал А.В. Колчак, принимая звание Верховного Правителя, присягал, целуя крест и Св. Евангелие? Для безбожников поведение более чем странное; зато совершенно естественное для православных христиан. И такого, разумеется, не могло бы быть, если б атеисты действительно имели серьезное влияние в Белом движении.

Ожидать, что Патриарх, находящийся в красной Москве, открыто благословит белых с амвона какого-либо московского храма, было едва ли разумно. Если б такое случилось, то Свт. Тихон, скорее всего, был бы немедленно убит. Однако свое благословение Свт. Тихон Белой Гвардии все же передал, через епископа (впоследствии – митрополита) Нестора Камчатского.

Преосвященный Нестор, как достоверно известно, осенью 1919 г . прибыл в Омск. И 4 декабря 1919 г . «Новое слово» (одна из сибирских газет) напечатало следующее: «Прибывший к Колчаку из Москвы епископ Нестор привез благословение Патриарха Тихона и словесное обращение ко всему русскому народу, взявшемуся за оружие для того, чтобы освободить священный город». Устное же патриаршее послание, со слов Владыки Нестора, было таково: «Скажите народу, что если они не объединятся и не возьмут Москву опять с оружием в руках, то мы погибнем и святая Русь погибнет с нами». Сообщение это было широко известно, в том числе стало известным оно и в подсоветской России. Но – что показательно, и на что обратила внимание ЧК! – Свт. Тихон не выступил с опровержением данной информации. Кроме того, известно, что епископом Нестором в благословение адмиралу Колчаку и его воинству была привезена от Патриарха икона Свт. Николая Чудотворца (с мечом в руке), с которой в последующем совершались в Омске крестные ходы. В которых, кстати, участвовал не только простой народ да омский архиепископ, свщмч. Сильвестр, но и члены правительства Колчака.

Известно, что Православная Церковь на свободных от большевиков территориях всегда неизменно поддерживала Белое Движение. В ноябре 1918 г . Временное Высшее Церковной Управление, сформированное в Омске, обратилось с посланием «…к воинству, подвизающемуся на всех фронтах», в котором мы читаем: «Воины Христолюбивые, доблестные защитники Святой Церкви и дорогой Родины!.. на вас обращены теперь наши взоры, к вам взываем о помощи: спасите Родину от гибели и позора!.. Встаньте теснее около своего Верховного Вождя (т.е. Верховного Правителя, Адмирала А.В. Колчака – Д.С.), плотнее сомкните вокруг него свои ряды, чтобы защитить отчизну от насильников и предателей». И первой под этим обращением стоит подпись архиепископа Омского и Павлодарского Сильвестра, который в 1920 г . примет мученическую кончину от рук большевицких убийц (ныне причислен к лику святых). Для Свщмч. Сильвестра белые – воины Христолюбивые. Для Платонова – «антинародная сила, как и большевизм».

«В воздаяние доблестных геройских заслуг, мужества и храбрости, жалую Ижевской стрелковой дивизии Георгиевское знамя. Знамени этому оказывать почести и хранить его, согласно надлежащих установлений. Адмирал Колчак»

Иногда белым вождям ставят в вину то, что они опирались, в некоторых случаях, на поддержку иностранных государств. Однако они рассматривались белыми как союзники России и Русского Царя в Міровой войне и в этом их поддерживала Православная Церковь. При этом белые политики надеялись на то, что большевицкий богоборческий режим (в котором они, вполне обосновано, видели германскую агентуру) должен рассматриваться и союзниками как общий враг. Показательно постановление Общего Собрания Приходских Советов г. Читы (от 10 апреля 1920 г .) под председательством епископа Мелетия:

«Общее собрание Приходских Советов Градо-Читинских церквей, состоявшееся 10 Апреля 1920 года в г. Чите… обсудив выступление Японии против большевистской тирании и анархии в России, верит, что это выступление дружественной нам великой державы имеет своею целью оказать искреннюю помощь восстановлению… государственного единства нашей России, установлению в ней государственного строя, отвечающего интересам подавляющего большинства русского народа… Служители Православной церкви и ее верные сыны приветствуют этот шаг Японии…».

Надо сказать, что духовенство и мiряне Забайкальской епархии не ошиблись: именно Япония до самого последнего момента будет по-рыцарски прямо и последовательно поддерживать белых – своих союзников по Антанте, в отличие от Англии, Франции и США, пытавшихся (небезуспешно) погреть руки на русском пожаре.

Из всех вышеприведенных фактов, документально установленных, подтвержденных множеством свидетельств, совершенно очевидно: Св. Православная Церковь неоднократно благословляла Белое движение. Отрицать это могут либо люди неосведомленные, истории гражданской войны не знающие, либо сознательные лжецы. О.А. Платонову и его поклонникам определиться с тем, к какой категории они относятся, мы предлагаем самостоятельно.

Что же касается отношений Церкви и большевиков, то широко известны 1) анафема, наложенная на них Свт. Тихоном за антицерковный террор, и 2) его же обращение по поводу позорного Брест-Литовского сговора. К этому добавим еще то, что архиепископом Андроником было также сделано специальное распоряжение, запрещавшее христианское погребение красноармейцев «как преданных за антихристианские поступки и убеждения проклятию» (данное распоряжение имелось в архивах Забайкальской епархии). Из этого также может быть лишь один, вполне однозначный, вывод: большевизм и большевики были анафематствованы Церковью.

Картина совершенно ясна: если белые были на свою борьбу благословлены Церковью, то красные были преданы анафеме. Тот, кто пытается представить Белое движение и Красный Интернационал в качестве двух равных «антинародных сил», уравнивает благословение с анафемой, Христианство с сатанизмом, пытается установить согласие Христа с Велиаром (2 Кор. 6:15). Да избавит нас Бог от такого безумного богохульства! (В связи с этим необходимо подчеркнуть, что подобная оценка Белого движения в одной из книг митрополита Иоанна (Снычева) – «две головы одного дракона» – отчасти применимая к некоторым политикам-масонам, участвовавшим в первом этапе Белого движения, не может быть справедливой относительно всей Белой борьбы.)

Несмотря на все недостатки, несмотря на всю человеческую накипь, которая присутствовала в Белом лагере, все-таки именно этот лагерь был тогда станом православным. Именно белые провозгласили тогда своей целью борьбу за поруганную Христовы веру. И в их ряды вставали тогда те, кто считал своим долго защищать Веру и Отечество.

Было ли Белое движение монархическим или нет?

Излюбленная тема всех мнимо «правых» критиков Белого движения: его якобы республиканский характер. Вновь слово О.А. Платонову: «Белые генералы по своим убеждениям являлись сторонниками космополитической республики, ни один из них не выступал за сохранение традиционного государственного строя России – Православной монархии». Разумеется, Олег Анатольевич, со свойственной ему предусмотрительностью забывает упомянуть конкретные имена белых генералов – «сторонников космополитической республики».

Как наверняка уже догадался проницательный читатель, Олег Анатольевич пишет неправду. То есть лжет. (Хотя, может быть, и не сознательно, а по незнанию – он ведь все-таки не историк, а специалист по экономической статистике.)

Действительно, нельзя утверждать, что абсолютно все белые генералы были монархистами. Но хотелось бы узнать имя хотя бы одного из них, бывшего сторонником именно космополитической республики? Атаман Г.М. Семенов определяет свои взгляды как национализм. Националистами были и остальные вожди Белого движения, во всяком случае, генералы. Политические идеи, оглашаемые ими в разное время и в разных ситуациях, бывали порой весьма различны, однако общим был один принцип: Россия единая неделимая. В своей борьбе за великую русскую державу белые генералы, за редким исключением, были настолько последовательны, что утрачивали даже минимальную политическую гибкость. В частности, это проявлялось в действиях А.И. Деникина, который вел борьбу с грузинскими сепаратистами ради единства Империи; причем тактически это шло явно во вред противобольшевицкой борьбе. Правительство А.В. Колчака заняло весьма уклончивую позицию даже относительно признания суверенитета новообразованных Польши и Финляндии, которые и до революции имели особое положение в Империи (хотя такое дипломатическое сопротивление также явно подрывало позиции белых, ибо это толкало новообразованные государства к соглашательству с большевиками, щедро раздававшими русские земли). Из всего этого видно, что державно-националистические убеждение белых генералов были столь сильны и однозначны, что порой даже лишали их способности к политическому маневру. Можно ли назвать таких людей сторонниками «космополитической республики»? Уж кем-кем, но космополитами никто из них не был.

Вопрос о том, каких именно убеждений придерживались белые вожди, далеко не всегда может быть выяснен вполне определенно. Достоверно известно, что из белых генералов, возглавлявших на разных этапах Белое движение, убежденными монархистами были: М.К. Дитерихс и П.Н. Врангель. К этим именам можно также добавить имена донского Атамана П.Н. Краснова и Р.Ф. Унгерна. Что же касается политических убеждений других выдающихся белых деятелей, то относительно них существуют самые различные свидетельства. По этой причине, представление о политических воззрениях тех или иных белых лидеров приходится восстанавливать буквально по крупицам, и работа эта еще далеко не закончена.

Когда хотят доказать «республиканский» характер Белого движения, обычно приводят в пример те или иные прокламации Белой Армии (преимущественно, до 1920 г .), а также вспоминают знаменитую фразу о том, что если б белые выдвинули лозунг «Народный Царь!», то победили бы всенепременно.

Однако при этом обыкновенно забывают, что в ужасающей Смуте гражданской войны белым генералам приходилось учитывать не только настроения русского простонародья. (Да и настроения эти также не были столь однозначны, как порой рисуют их нынешние ультрамонархисты «задним числом»: антимонархическая пропаганда революционеров сильно повлияла и на народ, и изживалась она не сразу.) Огромную роль, особенно в самом начале Белого движения, играла так называемая интеллигенция – относительно образованная (начиная от университетского уровня, и заканчивая несколькими классами гимназии) революционно настроенная часть российского социума. Крайне малочисленная на фоне русского крестьянства и казачества, а также и рабочих, она при этом была чрезвычайно активна, и на начальном этапе гораздо лучше организована. Это делало ее мощной социально-политической силой, с которой невозможно было не считаться. Из мемуаров участников Белого движения, начиная от его вождей и заканчивая простыми добровольцами, видно, какой язвой были для Белого дела многочисленные слегка образованные агитаторы, сколь легко они могли порой убедить следовать за ними простого и доверчивого русского мужика. В разного рода мелкотравчатых правительствах самозваных республик, которые покрыли в 1918 г ., как парша прокаженного, русскую землю, интеллигенция, либерально или социалистически ориентированная, играла нередко ведущую роль. Белая армия на Юге России начиналась с нескольких сотен человек, потом достигла нескольких тысяч. Рассчитывать на поддержку достаточно широких слоев народа в тот момент было трудно, так как простые люди еще не осознали тогда значимости совершавшихся событий. И в таком положении, имея «винтовку и четыре патрона», пренебрегать мнением многочисленных интеллигентских квази-элит было просто невозможно.

Такие понятия, как «монархия» и «старый режим», были для этой публики тем же, чем и красная тряпка для быка. И можно было быть уверенными, что если б они ее обнаружили, то сделали бы все для того, чтобы осложнить жизнь белым. Это и заставляло, волей-неволей, делать белых вождей разного рода реверансы по адресу «рабочего вопроса», «свобод», заявлять о своем отказе от «реакции» и т.п.

Другим важным фактором, который белые не могли не учитывать, была позиция Франции, Англии и США. На их поддержку уповали многие белые лидеры (Деникин, Врангель, Колчак), и действительно, активного военного вмешательства стран Антанты, даже и не очень значительного, хватило бы для того, чтобы в несколько недель окончательно покончить с большевиками. Между тем, либеральные правительства Западной Европы и США, признавшие ранее либеральное же Временное Правительство, явно симпатизировали республиканцам, и явно негативно рассматривали перспективу возрождения Самодержавия, и даже монархии. С этим также приходилось считаться, тем более что этот (внешнеполитический) фактор был тесно увязан с фактором внутриполитическим – той самой интеллигенцией, о которой было сказано выше.

Этим-то и объясняется мнимое «противоречие» в высказываниях ряда вождей Белого движения. В официальных прокламациях мы читаем про рабочий день и землевладение, про грядущее Учредительное собрание и диктатуру как орудие республики, а из свидетельств людей, близко знавших видных деятелей Белого движения, узнаем, что и Колчак, и даже (казалось бы) явный республиканец Корнилов заявляли о себе как о монархистах. Известны слова Л.Г. Корнилова, произнесенные им незадолго до гибели: «После ареста Государыни я сказал своим близким, что в случае восстановления монархии мне, Корнилову, в России не жить. Это я сказал, учитывая, что придворная камарилья, бросившая Государя, соберется вновь. Но сейчас, как слышно, многие из них уже расстреляны, другие стали предателями. Я никогда не был против монархии, так как Россия слишком велика, чтобы быть республикой. Кроме того, я – казак. Казак настоящий не может не быть монархистом…». Сказано это было им тем собратьям-офицерам, которым он мог доверять. Вопрос о том, как расценивать эти слова, остается открытым. Однако из них очевидно одно: республиканская тога, которую навязывали вождям Белого движения либералы и их американо-европейские покровители, была большинству из них отвратительна.

Что же касается настроений среднего командного звена и рядовых добровольцев, то там количество монархистов было весьма велико, и именно они были костяком Белого движения. Замечательной художественной иллюстрацией политических настроений белогвардейцев служат стихи ставшего знаменитым в Харбине русского поэта Арсения Несмелова (он же Николай Дозоров). Уже будучи в эмиграции, он станет членом Всероссийской Фашистской Партии; в годы гражданской войны он, кроме прочего, участвовал в освобождении Екатеринбурга. И вот какое стихотворное описание этого было им дано:

Пели добровольцы. Пыльные теплушки

Ринулись на запад в стукоте колёс.

С бронзовой платформы выглянули пушки.

Натиск и победа! или – под откос.

Вот и Камышлово. Красных отогнали.

К Екатеринбургу нас помчит заря:

Там наш Император. Мы уже мечтали

Об освобожденьи Русского Царя.<…>

Почему ж нет песен, братья, почему же

У гонца из штаба мёртвое лицо?

Почему рыдает седоусый воин?

В каждом сердце – словно всех пожарищ гарь.

В Екатеринбурге, никни головою,

Мучеником умер кроткий Государь.

Замирают речи, замирает слово,

В ужасе безкрайнем поднялись глаза.

Это было, братья, как удар громовый,

Этого удара позабыть нельзя.

Вышел седоусый офицер. Большие

Поднял руки к небу, обратился к нам:

– Да, Царя не стало, но жива Россия,

Родина Россия остаётся нам.

И к победам новым он призвал солдата,

За хребтом Уральским вздыбилась война.

С каждой годовщиной удалённей дата;

Чем она далече, тем страшней она.

Из этого пространно процитированного фрагмента стихотворения А. Несмелова – человека, который сам был одним из тех добровольцев, которые «мечтали об освобожденьи Русского Царя», ясно виден тот дух, который был присущ белым бойцам. Рыдающий «седоусый воин», «в каждом сердце – словно всех пожарищ гарь» – могли ли родиться все эти поэтические образы в голове республиканца, распевающего, как живописует Платонов, что «Царь нам не кумир»?

Подводя итог, процитируем фрагмент недавно обнаруженного в белградских архивах письма П.Н. Врангеля П.Н. Краснову: «С величайшим вниманием остановился я на той части Вашего письма, где Вы пишете, что настало, по Вашему мнению, время с полной откровенностью поднять знамя «За Веру, Царя и Отечество»… Вы не можете сомневаться в том, что по убеждениям своим я являюсь монархистом и что столь же монархично, при том сознательно, и большинство Русской Армии. Я останавливаюсь на слове «сознательно», так как этим хотел подчеркнуть, что нынешняя Русская Армия, в отличие от старой, Императорской, стала сознательной, но, конечно, не в дурном, опошленном революцией смысле этого слова, а в лучшем его значении. Тяжелые испытания последних годов, а в особенности пребывание на чужбине, научили многому каждого из чинов Армии до простого солдата включительно… Вместе с тем, на первое место выдвигается понятие о «Родине» и яркое осознание необходимости посвятить себя служению Родине является той мошной нравственной силой, которая связывает всех чинов Армии в единое стройное целое и которая позволила ей выйти победительницей из пережитых ею испытаний. В Императорской России понятие «монархизма» отождествлялось с понятием «Родины». Революция разорвала эти два исторически неразрывных понятия… Нужна длительная работа, чтобы в народном сознании оба эти понятия слились воедино».

Безусловно, взгляды, высказанные П.Н. Врангелем (в 1922 г .), не вполне однозначны. Однако его слова о политических убеждениях – как его самого, так и Белой Русской Армии – откровенны и ясны.

То, что в Белом движении поначалу существовало, причем достаточно мощное, немонархическое течение, объединявшее разные толки демократов и социалистов, отрицать невозможно. Однако именно монархическое направление победило, в конце концов, в Белом движении, увенчав Белую борьбу за Россию Приамурским Земским Собором, организатором которого стал генерал М.К. Дитерихс.

Разумеется, никто не отрицает того факта, что белые вожди допустили ряд серьезных, в том числе и духовно-идеологических, просчетов (кстати, и сами они этого впоследствии не отрицали). Однако просчеты, допущенные ими, ни в коей мере не могут рассматриваться как свидетельство их приверженности «либерализму» и «космополитизму». И уж тем более это не дает ни малейших оснований считать их «по своей сути было такой же антинародной силой, как и большевизм». Это кощунственная клевета на наиболее жертвенную часть нашего народа.

Черносотенство и Белое движение

Разумеется, все (или почти все) критики «Белого движения» «справа», почитают себя преемниками дореволюционного черносотенства. А белых, кроме прочего, упрекают за то, что они либо не были монархистами, либо были некими «неполноценными» монархистами. Которые, разумеется, не могли быть наследниками черносотенной борьбы предреволюционного периода.

Однако для того, чтобы составить верное представление о том, на какой стороне были в период революционной Смуты русские черносотенцы, есть довольно простой способ: вспомнить, где и что они делали в это время, и что тогда говорили.

К 1917 г . некогда единая черносотенная организация – Союз Русского Народа – была расколота. Ее наследниками (если говорить о более или менее влиятельных структурах) можно считать: Всероссийский Дубровинский Союз Русского Народа (возглавляемый А.И. Дубровиным), Союз Русского Народа (во главе с Н.Е. Марковым) и Русский Народный Союз им. Михаила Архангела (во главе с В.М. Пуришкевичем).

Биографии названных людей, которых по праву можно считать вождями русского монархического движения до февраля 1917 г ., известны. А.И. Дубровин почти сразу после февральской революции был арестован, и до ноября 1917 г . находился в заключении. Выйдя на свободу, он с женой переезжает к сыну в Москву, где тяжело заболевает: почти два года он будет прикован к постели, и лишь в апреле 1919 г . окрепнет настолько, что сможет выходить из дому. Понятно, что в столь плачевном физическом состоянии (не будем забывать также и того, что основателю Союза Русского Народа шел уже седьмой десяток лет) он не мог вести сколько-нибудь активную политическую деятельность. Присоединиться к Белому движению, в тот момент, даже если бы он и был вполне здоров, он едва ли бы смог; а при вышеописанном болезненном состоянии об этом даже не могло быть и речи.

Н.Е. Маркову удалось, в период владычества Временного Правительства, избежать тюремного заключения. Сначала он пытается, и небезуспешно, создать нелегальную православно-монархическую организацию, главной целью которой станет освобождение Царской Семьи. К сожалению, Маркову и его соратникам спасти Государя не удастся. После этого, спасаясь от грозящей ему в России гибели, осенью 1918 г . он эмигрирует в Финляндию. Но уже весной 1919 г . он вернется в Россию, вступив в Северо-Западную (белую) армию, в рядах которой он будет служить (в звании обер-офицера) вплоть до того момента, когда она, потерпев поражение, отступит в Эстонию.

В.М. Пуришкевич, подобно Н.Е. Маркову, почти сразу после февральской революции начал подпольную деятельность, целью которой было свержение установившегося либерального режима. Из всех вождей русского черносотенства В.М. Пуришкевич наиболее тесно взаимодействовал с основателями Белого движения. Более того, в их число может быть зачислен и он сам, поскольку созданное им еще до февральской революции «Общество Русской государственной карты», совместно с людьми генерала Алексеева, стало собирать первые кадры будущей Белой армии. В последующем именно организация Пуришкевича начала переброску петроградских юнкеров-артиллеристов на Дон. А вскоре и сам он отправится на юг, где сражалась Добровольческая Армия, с которой он будет вместе до самой своей смерти, случившейся в феврале 1920 г .

Мы видим, что из трех наиболее влиятельных вождей русского черносотенства два принимали участие в Белом движении. Причем один даже может считаться одним из основателей его, а единственный, не участвовавший в Белой борьбе – доктор А.И. Дубровин, не мог этого сделать из-за тяжелой болезни. Из этого следует ясный и определенный вывод: несмотря на наличие либеральных и даже социалистических элементов в Белом движении (особенно на начальном его этапе), несмотря даже на бывавшие случаи притеснений черносотенцев, находившихся в рядах Белых Войск, все-таки именно в белых русские монархисты-черносотенцы видели своих. И именно в ряды белых они вставали, полагая, что сражаясь в Белой Армии, они сражаются за Веру, Царя и Отечество. И они не ошиблись.

Критики «справа» очень часто приводят, в качестве (как им кажется) убийственного аргумента те или иные негативные высказывания белых вождей о черносотенстве и «старом режиме». Однако и этот вопрос не так уж прост, как кажется.

У нас, православных русских националистов и монархистов, такое понятие, как Черное Сотня, не только вызывает уважение. Более того: для нас оно священно. Но не стоит забывать, что Русское Черносотенство, остановившее масонско-еврейскую революцию 1905-1907 гг., было старательно (и во многом успешно) разлагаемо врагом. Расколы, взаимные (часто просто нелепые) обвинения, и множество провокаторов и провокаций, прикрытых флагом Черной Сотни – все это создавало, как и рассчитывали инженеры революции, удручающе-отталкивающий облик русского монархического движения, в котором далеко не все деятели были на должной нравственной высоте. И если для нас сегодня черносотенство – это свт. Тихон и свщмч. Ефрем Селенгинский, св. Царь Николай II и свщмч. Иоанн Восторгов, Дубровин и Марков, то у многих русских людей, причем порядочных, честных монархистов девяносто лет назад слова «Черная Сотня» вызывали ассоциации с такими личностями, как Сергей Труфанов (Илиодор), с разного рода амбициозными крикунами, с которыми им лично приходилось иметь дело. И нужно понимать, что в тех случаях, когда заходила речь о «крайностях» или «реакционности» черносотенства, белыми могли подразумеваться не преданные Церкви и Трону члены Союза Русского Народа, а разного родам «накипь». «Накипь», которая либо искала карьеры и материального прибытка в рядах черносотенцев, либо даже сознательно входила в эти ряды, чтобы нанести вред.

Что же касается критического отношения к социально-государственному строю Императорской России, то оно у абсолютного большинства белых вождей действительно было. Впрочем, столь же критически оценивались предреволюционные реалии и русскими черносотенцами, что даже нашло отражение в Уставе Союза Русского Народа. В примечании к четвертому пункту Программы Союза об этом говорится предельно ясно: «…Союз отмечает, что современный бюрократический строй, заслонивший светлую личность русского Царя от народа и присвоивший себе часть прав, составляющих исконную принадлежность русской самодержавной власти, привел отечество наше к тяжелым бедствиям, и потому подлежит коренному изменению».

И для такой позиции как до февраля 1917 г ., так и после были все основания. К сожалению, многие «махровые» монархисты в правящем слое, еще недавно бывшие на 100 % верноподданными, в Феврале забыли про все свои клятвенные обещания. Кто-то откровенно предал Государя, а кто-то, сохранив (если находился вне досягаемости большевиков) свои убеждения, при этом ничего не делал для спасения России. И не только сам не делал, но еще и нередко пытался воспрепятствовать другим. Г.М. Семенов в своих воспоминаниях дает следующую характеристику этой публики: «Безпристрастно говоря, мне пришлось, ведя борьбу с большевиками, с не меньшим упорством бороться с представителями отжившей российской бюрократии, как в лице старых администраторов, так и в лице большинства наших дипломатических представителей за границей».

Ситуация, в которой оказался русский националист атаман Семенов в 1919-1920 гг., была практически тождественна той ситуации, в которой находился Союз Русского Народа после подавления революции 1905-1907 гг. В то время та же самая гнилая бюрократия начала давить русское черносотенство, видя в нем (надо сказать, вполне обоснованно) угрозу своему положению некого тиранического «опекуна» Русских Самодержцев. Такого рода «монархистам» было дорого не Православное Самодержавие, а свое весьма комфортное положение в сложившемся и отнюдь не идеальном строе Империи петербургского периода. И.А. Ильин дает блестящую и при этом разгромную характеристику такого рода «монархизму» и «монархистам». По мнению Ильина, это те, которые «…тянут направо во имя личных, групповых или классовых интересов; кто хотел бы принести русскому простому народу месть, темноту и покорность; кто думает строить государство на мертвой букве и пустой форме; кто мечтает о политической и социально-имущественной реставрации и готов идти «хоть с ч…м» (т.е. в соглашении с большевиками, если бы они того захотели) против революции».

Это течение, действовавшее преимущественно в среде эмиграции (ибо активная борьба в России, тем более с оружием в руках, эту публику, как правило, не прельщала), не исчезло и поныне. Наиболее яркое выражение свое оно приобрело в движении так называемых кириллистов – последователей самозваного «императора» Кирилла и его потомков. Нет такой силы, с которой эта публика не была бы готова (по сей день) сотрудничать ради достижения власти, ради создания собственной квази-монархии. Этакого фальшивого «самодержавия», с «императором» в Барвихе, жандармерией на Лубянке и боярами на Охотном Ряду; ну и, разумеется, с «купечеством» в лице Абрамовичей и Фридманов. (К этому можно добавить, пожалуй, еще и Императорскую Академию Художеств во главе со Швыдким и Ксюшей Собчак.)

Для такой публики чрезвычайно характерна привязка к «мертвой букве и пустой форме» – начиная с Закона о престолонаследии (весьма избирательно трактуемого) и заканчивая мишурой разного рода новодельных орденских лент, бумажек с гербовыми печатями, а также посиделками в различных Дворянских Собраниях, члены которых годами мучительно размышляют над вопросом: а зачем, собственно говоря, они здесь собрались?

Там, где исчезает христианский дух, начинается тяготение к мертвой форме. Это мы видим у кириллистов. И тоже самое наблюдается в стане «православных» сталинистов, которые тоскуют по «сильной руке», и для которых в конечном итоге неважно, чья это будет рука: православного Царя или диктатора-инородца.

Такое мiровоззрение не может быть признано православно-монархическим, то есть черносотенным. И потому не надо смущаться теми, подчас весьма жесткими характеристиками, которые давали белые вожди или те или иные мыслители – участники Белого движения, дореволюционной российской действительности. Столь же сурово подчас оценивали ее и русские черносотенцы. Как справедливо говорил Н.Е. Марков, «монархисты не должны быть реакционерами в смысле возвращения старых ошибок… Не к возвращению грехов и пороков прошлого, не к старым порядкам, а к старому порядку должны мы стремиться». Этот дух был присущ и знаменитому Рейхенгальскому съезду бело-монархистов в Баварии в 1921 году: «без старых недостатков, но на старом фундаменте».

И в этой общности взглядов мы находим еще одно свидетельство того, что по духу своему Белая борьба явилась продолжением черносотенной борьбы предреволюционного периода. Ибо и черносотенцы 1905-1917 гг., и белые воины 1917-1922 гг. могут быть определены великолепным термином И.А. Ильина: добровольцы русского государственного тягла.

Что же касается «непредрешенчества», то с этим, порочным по сути политическим курсом русские монархисты-черносотенцы мирились, как с временной необходимостью. Даже в 1926 г . такого рода позиция признавалась не раз уже упомянутым Н.Е. Марковым возможной. Вот его слова, сказанные на Зарубежном Съезде в 1926 г .: «Мы пришли сюда для внепартийного и сверхпартийного дела… Мы сознательно свернули наши знамена. Мы им не изменили. Мы остаемся им верны, но бой сейчас идет с другим врагом – с палачом всего русского народа…, вот почему мы сознательно свернули монархические знамена»; «Мы монархисты, готовы работать со всеми, и с республиканцами, если они искренно идут на свержение большевиков». Такова точка зрения Н.Е. Маркова – русского православного христианина, националиста и монархиста, главы Союза Русского Народа и белого офицера. Также думали и многие другие его соратники по Белому делу.

Совершенно очевидно, что черносотенство не было антагонистом Белого движения, но было его прямым предшественником в борьбе за национальную Россию – Россию Христа и Царя.

Приамурский Земский Собор – Бело-Монархический путь преодоления революции

Совершенно очевидной полная несостоятельность заявлений О.А. Платонова и других хулителей Белой борьбы становится тогда, когда мы обращаемся к заключительному этапу Белой борьбы в России – деятельности генерала М.К. Дитерихса и Приамурскому Земскому Собору.

Если рассуждать по-христиански, то жизнь всякого человека можно достойно оценить лишь после его кончины, ибо чаще всего в столь смутные времена мы учимся истине на ошибках, которые нам для того и попускаются Господом. Поэтому мы судим о человеке не потому, как он начал свой жизненный путь, а главным образом по тому, как он этот жизненный путь закончил. Логично было бы таким же образом оценивать и религиозно-политические течения – по тому, чем они закончились.

И вот очевидный факт: Белое движение, начинавшееся с непредрешенчества, в рядах которого состояли не только либералы и республиканцы, но даже и социалисты, завершилось открытой декларацией монархизма.

В 1922 г ., на русском Дальнем Востоке, во многом благодаря Японии, присутствие войск которой гарантировало еще на какое-то время свободу этой части России, был созван Приамурский Земский Собор. Решительно были отвергнуты чуждые православно-русской государственной традиции западные демократические идеи. Собор был созван на основании принципа сословного представительства, и впервые за всю историю Белой борьбы открыто провозгласил верность национальной русской идее: «Православие – Самодержавие – Народность!». Почетным Председателем Приамурского Земского Собора был избран свт. Тихон, Патриарх Всероссийский. Приветственную телеграмму Собору, в ответ на Соборное послание, прислала вдовствующая Императрица Мария Феодоровна.

Земский Собор признал, что права Верховной Власти в России принадлежат Дому Романовых; в связи с этим, решено было просить возглавить Приамурский Земский Край в звании Верховного Правителя кого-либо из Великих Князей. Так, на восточной окраине некогда могучей Российской Империи, 3 августа (н. ст.) 1922 г . было провозглашено восстановление власти Дома Романовых – а самое Самодержавие должно было быть реставрировано уже Всероссийским Земским Собором. В первом своем указе Правитель Приамурского Государственного объединения, М.К. Дитерихс так пишет об этом:

«Здесь, на краю земли Русской, в Приамурье вложил Господь в сердца и мысль всех людей, собравшихся на Земский Собор, едину мысль и едину веру: "России Великой не быть без Государя, не быть без преемственно наследственного Помазанника Божьего". И перед собравшимися здесь… последними людьми земли Русской стоит задача… направить все служение свое к уготовлению пути Ему – нашему будущему Боговидцу… Он завершит наше служение Родине, и Господь, простив Своему народу, увенчает родную землю Своим избранником – Державным Помазанником».

Именно на этом этапе Белое движение, очистившись от всех чужеродных духовно-идеологических примесей, превратилось в Бело-Монархическое Движение, поставившее своей целью вернуть Россию на путь ее исторического призвания и служения, на ее подлинно национальную, православную и монархическую, дорогу.

Знамя Русского Самодержавия, взвившееся над Дальним Востоком, было поднято, казалось бы, на очень короткий срок. То, что Белое дело в России стоит на краю гибели, было, если говорить о внешних, политических формах, очевидным. И в скором времени, действительно, Приамурский Земский Край будет растоптан большевицкими бандами. Однако М.К. Дитерихс понимал – понимал, вероятно, лучше абсолютного большинства своих соратников – что поднятое тогда Белое Знамя Русского Самодержавия станет маяком Русского Сопротивления не на несколько месяцев борьбы на Дальнем Востоке, но на многие десятки лет. Поистине пророческим является последний Указ Правителя Приамурского Земского Края (№ 65, от 17 октября 1922 г .). Поскольку текст его малоизвестен, мы считаем необходимым процитировать его полностью:

«Силы Земской Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых дней борьбы одними кадрами безсмертных героев Сибири и Ледяного похода без пополнения, без патронов решили участь Приамурского Земского Края. Скоро его уже не станет. Он как тело умрет. Но только – как тело.

В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской, исторической,нравственно-религиозной идеологии, он никогда не умрет в будущей истории возрождения великой святой Руси.

Семя брошено. Оно упало сейчас еще на мало подготовленную почву; но грядущая буря ужасов коммунистической власти разнесет это семя по широкой ниве земли Русской и при помощи безграничной милости Божией принесет свои плодотворные результаты.

Я горячо верю, что Россия вновь возродится в Россию Христа, Россию Помазанника Божия, но что теперь мы были недостойны еще этой великой милости Всевышнего Творца».

Так было, так и есть! Святое знамя Православного Самодержавия, яркая звезда, вспыхнувшая в Приамурье, стала путеводной звездой Русского Национально-Освободительного Движения. Эта звезда озаряла путь героев-каппелевцев, дававших последний бой на русском Дальнем Востоке. Эта звезда сияла для бойцов Кутеповской организации, не сложивших оружие, даже оказавшись вне России. Она озаряла чужое небо китайского Трехречья, под которым жили забайкальские казаки, под которым собирал своих бойцов Родзаевский. Она освещала горные тропы Балкан для бойцов Русского Корпуса. Она вела русских монархистов в Отечестве сквозь «темный бред» «советских подлых, проклятых лет». Свет этой звезды сияет нам и поныне.

И никому из красных пигмеев, пигмеев духа и интеллекта, его не погасить.

Идеогический «трест» и Бело-Монархическое движение на современном этапе

Как можно видеть, ведущую роль в очернительстве Белого движения ныне играют люди, в той или иной мере причастные к службе коммунистическому режиму, члены КПСС, сотрудники КГБ, потомки большевиков. Чтобы не каяться в своем личном пособничестве богоборческой антирусской власти, у них возникает потребность ее приукрасить: мол, не все было плохо. С другой стороны немало людей с патриотическими убеждениями поддаются описанному выше очернительству Белого движения и возвеличиванию национал-большевизма просто по незнакомству с подлинной историей ХХ века, а также из мифологизации "жидобора" Сталина, когда желаемое выдается за действительное (чему поддался даже известный православный издатель С. Фомин). Это как бы "естественные" причины живучести столь уродливого и кощунственного по сути явления. Однако есть и иная причина: сам нынешний перекрасившийся правящий слой РФ не желает каяться в былой причастности к коммунистическим преступлениям и целенаправленно замазывает их. В том числе и агентурной деятельностью против современных преемников Белого дела, что вполне наглядно выявилось в расколе Союза Русского Народа после смерти его воссоздателя В.М. Клыкова в 2006 г .: новый председатель СРН (ЛГИ) собирает свой Главный Совет под портретом Сталина, а белые соратники Клыкова оклеветаны как "раскольники" и "агенты ЦРУ". Но это лишь последний яркий пример. Проблема стоит шире.

В настоящий момент мы не располагаем достаточной, в том числе и документальной, информацией для того, чтобы обвинять тех или иных конкретных людей в том, что они сознательно отравляют Патриотическое Движение мифами «православного» сталинизма и клеветой на белых. Однако старый латинский ключ ко многим загадкам и головоломкам: простой вопрос: «кому выгодно?», позволяет многое выяснить.

Действительно, кому выгодно, чтобы единое Патриотическое Движение, ведущее свою преемственность от Черной Сотни и белых героев, оказалось искусственно разделено? Кому выгодно, чтобы кровожадного вурдалака Сталина чтили как некоего «православного Богоданного Вождя», а гигантский концлагерь под названием СССР восхваляли как продолжение Российской Империи? И при этом кощунственно плевали на могилы тех, кто самую жизнь свою отдавал ради спасения Родины? Трудно поверить, чтобы все это множество нелепых мифов родилось просто из одной лишь духовной малограмотности экономистов, напяливших на себя тогу "православных историков". (Даже Дитерихса хотят оторвать порой от Белого движения, забывая, что он не только до Земского Собора был его участником, но и в эмиграции был членом – и даже главой Дальневосточного отдела – РОВСа, организации самой что ни на есть белогвардейской.)

Кому выгодно? Ответ один: врагам Православия и Самодержавия, врагам национальной России. Или, как их называл М.К. Дитерихс, «изуверам из евреев и ворам из русских». Про операцию «Трест» и сменовеховцев 1920-х годов, младороссов и евразийцев 1930-х мы знаем; а сколько таких «трестов» нам неизвестно? Мы знаем, кому выгоден миф «православного» сталинизма и клевета на Белое движение. Мы знаем, что пропаганда и того, и другого требовала определенных – и не таких уж маленьких – затрат. И самое главное: апологеты Сталина и хулители Белой борьбы, и прежде всего, О.А. Платонов, не раз уже призывали к коллаборационизму с нынешним оккупационным режимом как «наиболее патриотической силой». Косвенных признаков слишком много для «случайного совпадения». Судя по всему, мы имеем дело с очередным идеологическим «трестом», направленным на развал Патриотического Движения и пропаганду коллаборационизма. (Однозначно утверждать это – повторюсь – не можем, но похоже чрезвычайно сильно.)

Сегодня Союз Русского Народа вместе с Русским Обще-Национальным Союзом и Российским Имперским Союзом-Орденом вновь открыто поднял Белое Знамя, провозгласив создание Бело-Монархического Движения. Каждая из названных организаций – наследница традиций Русского Сопротивления. Союз Русского Народа – черносотенной борьбы 1905-1917 гг. Российский Имперский Союз-Орден – традиции Белой борьбы и монархического движения в Русском Зарубежье. Русский Обще-Национальный Союз – это традиция национального Сопротивления постсоветского времени.

Наше преемство зиждется не на юридических формальностях и ворохах бумаг, а на преемстве идеи и преемстве реального дела. Мы помним свое прошлое, чтим своих православных святых, чтим своих героев, и это дает нам духовную опору в настоящий момент. Мы ясно видим наше прошлое и уверено смотрим в будущее. Некогда М.К. Дитерихс написал: «Мы бедны в земле, но с нами Бог». Мы еще беднее в земле. Но – с нами Бог. И только так можно надеяться на Его помощь, которую мы стараемся заслужить верностью удерживающей исторической России. Яркая звезда Бело-Монархической идеи, зажегшаяся на закате вооруженного сопротивления Белой Армии в России, по-прежнему ведет нас. И несомненно, рано или поздно, приведет к победе, ибо с нами Бог!

Димитрий Саввин